Кличка
Берхард. Бери – "е" читается как "э", ударение на первый слог. Харди, Хард.
Berhard | Beri | Hard | Hardi
Пол
Жеребец.
Возраст
7 лет, 2006 г.р.
Порода
Помесь кладрубской лошади и андалуза.
Специализация
Троеборье.
Внешность


Характер
а)общая часть
Обо всем по порядку. С рук ему лакомство лучше не давать, ибо рискуете потратиться на протезы. Совершенно не седлается. Если вы в гордом одиночестве пришли в денник, то зря. Лучше позвать друзей и пожелать всем удачи. Кто-то должен держать его голову, чтобы не кусался, кто-то – ноги, чтобы не бил, а кто-то непосредственно седлать. В деннике любит зажать между собой и стенкой. Часто бьет копытом, но в деннике преимущественно передними ногами.
Очень подвижен и псевдопуглив. Достаточно умен, чтобы доставить вам проблем. Знает уже практически весь арсенал человеческих штучек, поэтому ни под каким предлогом не пускает людей в стойло, если видит в руках намордник, хлыст, подпруги без седла.
Может заупрямиться и просто не выходить из стойла. Кстати, не боится грозного голоса и любых других посторонних шумов. Его нелегко испугать свистом или ударом трензелем по пузу. Знает, что силы в нем больше, чем в человеке. Поэтому в поединке один на один победа всегда за ним. Часто обносит, любит поносить. На новичков обычно не тратит силы. Может прикинуться тюленем, развернуться, пойти своей дорогой, пройтись по стенке ногой всадника. На свечки не становится, чаще козлит.
Если видит, что всадник настроен лишь на демонстрацию собственного доминирования, то, скорее всего, подчиниться в первый раз. Может даже помочь выиграть соревнования. Вы можете быть уверены, что подчинили его раз, два, двести, а на двести первый раз вернетесь со сломанной рукой. Страшно злопамятен и мстителен. Хитер и умен. Его месть никогда не бывает внезапной. Каждое действие спланировано, каждый шаг обдуман.
Пожалуй, Бери собрал в себе самые ужасные качества, какие только могут быть у лошади. Но, как ни странно, он любит работать. Ему интересно совершенствовать свои навыки, он любит быть лучшим, проигрыш совершенно скучен тем, что придется все начинать сначала. Чем больше необычного в элементе, тем с большим педантизмом он научится его исполнять.
С другими лошадьми скрытен. Обычно пасется один, поскольку своими финтами может здорово покалечить. Не строит красочных предисловий, просто сразу бьет по зубам за любое отклонение от тона, какой он привык выслушивать от собеседника. У него почти нет друзей, никому не верит, совершенно замкнут. По натуре лидер.
В целом же на своих четвероногих собратьев по несчастью Бери уже давно положил свой железобетонный болт, так что в сущности нет разницы, что попытается вякнуть в егос торону хотя бы один гривастый отщепенец. Сам разговор он первым никогда не начнет.
Упрям. Если он сказал, что прыгать лучше так, то прыгать точно лучше так. Действительно, проще прыгнуть пару раз так, как он хочет, а потом уже пробовать договориться.
В полях совершенно не управляем. Любопытство берет верх чаще, чем человек. Любит посрывать листья с веток.
б) отношение к работе
Как уже было сказано, изучать что-то интересное он любит. Гораздо быстрее Харду надоедает эта беготня по кругу манежа или напрыгивание с помощью одного и того же препятствия. В манеже переживает обычно две стадии активности: реактивная торпеда и полумертвый тюлень. Собственно, проходят они в том же порядке, в каком и названы. За первые полчаса-час тренировки Берхард может летать из угла в угол, выкидывать такие финты, что мало не покажется, носить всадника и с радостью тереть его внешней ногой об ограду, закидываться, козлить и так далее и тому подобное, потом же, когда происходит некий переломный момент, берхард становится ленивой тушей. Ни шпорами своими, ни хлыстом не заставишь ты его поднять голову и подняться в более-менее активную рысь.
в) отношение к людям
Люди для него все одинаковы. Не отдает предпочтений никому. Зверь полностью зависим от своего настроения. Однако для успешного прохождения соревнований он должен либо уважать своего всадника хоть немного, либо быть в хорошем расположении духа, либо страшно бояться. Но последнее уже практически исключено: люди перепробовали все методы борьбы с его характером. Сам Бери придумал ещё больше для борьбы с людьми.
Биография
Где он родился и как рос – вообще скучная история. Все приключения начались с заездки. Берхард вовсе не был злой и колючей лошадью. Просто так вышло. Хотя норов, конечно, присутствовал. Жеребец неплохо подчинялся, легко проходил обучен и был продан без особых проблем. Выкупила его девушка. Своей безграничной любовью она избаловала коня. Хард понял, что люди тоже склонны подчиняться. Если проявить настойчивость – тренировка пройдет по твоему сценарию, а не по прихоти двуногого. Он мог не выйти из денника, даже будучи поседланным. Мог вдруг лечь посреди манежа во время занятия. А у хрупкой хозяйки просто не хватало сил, чтобы перебороть его. Тогда пришла пора строгих мундштуков, хлыстов и шпор. Железо теперь просто наполняло рот Берхарда. И он понимал, что надевается оно исключительно до тренировки. Тогда процесс седловки стал ему просто отвратителен. Раскачивался, ходил по деннику, мог вовсе вылететь на просторы конного двора. Развязки? Встречайте порванные недоуздки.
С этого момента девушка поняла, что одна не в состоянии справиться с вороным. Когда он ударил её копытом на развязках, пробовала стреножить. Но зачем-то подлезла под шеей. А Харди только тряхнул головой, у девушки же вышло сотрясение мозга. Легкое, ничего серьезного.
Пока она почивала в больничке, за Бери присматривали конюхи. Молодой пацан взял дурацкую моду играть с конем через прутья решетки на стенах денника. Это привило Берхарду привычку кусаться. Он видел слезы на глазах, когда чуть не откусил пальцы. Видел гнев и ярость. Теперь даже связанные ноги не мешали ему бороться с человеком. Он кусался теперь при каждом удобном случае, потому что только после приступа боли люди оставляли свои попытки чего-то добиться от него. Девушка продала жеребца.
Выкупил его мужчина средних лет. Довольно известный спортсмен, выступавший исключительно на большепризных лошадях. Но Берхарда он купил из чисто визуального восхищения. Жеребец был довольно редкой породы, неплохих кровей, прекрасной чистой вороной масти и запоминающимся взглядом ярко-синих глаз.
Никогда ещё Хард не встречал такого жесткого сопротивления своей воле. Он был молод, здоров, энергичен. Но его загоняли на корде. После первого укуса человек стал надевать на него намордник до и после тренировок. Кожаные ремни страшно мешали. Обилие железа мешало дышать и сглатывать, шея ныла от постоянного натяжения мартингала. При седловке его выводили на улицу, уздечку привязывали к дереву или любому другому креплению. Конюх поднимал одну из передних ног, мужчина клал седло. Намордник не давал кусаться, задние ноги были стреножены. Черный пытался раскачиваться, но этим мало мешал человеку. Если он надувался, то получал болезненный удар по пузу.
В манеже шла постоянная борьба. Несмотря на травмы и ушибы, человек снова и снова садился верхом. Он добивался подчинения силой, а Берхард был просто вынужден прогнуться под таким напором. На тренировках использовалась масса оборудования. Десятки ремней со всех сторон, хлысты, шпоры. Но Берхард помнил все. Он не мог позволить человеку стать сильнее него даже физически. Он просто запоминал каждую обиду, мысленно откладывал её на полочку, откуда те потом все вместе, обще лавиной должны были накрыть человека.
Все это произошло на первых соревнованиях. Они длились три дня. Выездка прошла просто потрясающе, никаких нареканий. Конкур? Прекрасная грация, ловкость – не зря же Бери так старался на тренировках. А вот во время кросса что-то пошло не так. Жеребец развернулся в противоположную сторону общему движению. Вырывал повод из рук наездника, тряс головой. Он взбрыкивал, козлил, а после понес. Он скакал долго, низко нагибая голову к земле, подкидывая задом. А всадник решил взять его измором. Жесткий шенкель и подъем с помощью повода. Чаще, резче. Но вот препятствие. Какая-то жесткая трава, ничего интересного или сложного. Но внизу обвал. Впрочем, Хард этого не видел. Словно кто-то нажал стоп-кран. Резкая остановка, и всадник летит через голову, цепляясь ногой за стремя. Сам вороной был удивлен тому, что человек вдруг оказался сбоку. Он отскочил в сторону и протащил хозяина за собой по земле.
Через неделю в конюшню вошел пожилой мужчина. Хозяин уже оправился и вполне мог составить компанию посетителю. Хард зажался в угол. Внутри все кипело лютой ненавистью. Он снова в этих четырех стенах, снова подходит человек. Круг замкнулся. Первым в его дом зашел старик. Он подошел близко. Бери без сожалений укусил его и вздернул голову вверх. Покачав головой, пожилой двуногий вышел.
Жеребца отвели в крытую бочку, но вел его совершенно незнакомый человек. Вороной бодро шага рядом, ведь на нем был всего лишь недоуздок, а не какое-то орудие пытки. Хозяина рядом не было. Вскоре к Харди подошел тот самый старик. Юноша же крепко держал повод, не давая жеребцу развернуться и снова цапнуть человека. Пожилой двуногий положил какую-то странную вещь на спину жеребца и застегнул её сбоку. Это была подпруга, сверху которой находилась небольшая подушка с пришитыми на ней тремя кольцами, выстроенными в ряд. Вокруг хвоста также обмотали какую-то веревку и привязали её к одному из колец. Другая веревка была привязана к среднему кольцу подпруги, продета через кольцо недоуздка, а затем проведена назад через первое кольцо подпруги. Как зачарованный, Бери наблюдал за всем этим, немного развернув голову влево. Он попытался повернуться вправо, но не смог: ремни стягивали шею. Правую переднюю ногу юноша поднял и быстро закрепил на ней ремни. Теперь Берхард не мог выпрямит ногу и вообще поставить на землю, она так и осталась согнутой. Вдруг старик, стоя справа от лошади, резко натянул веревку, идущую от недоуздка. Юноша справа тянул за веревку, идущую от хвоста. Его тянули вниз, голова выворачивалась влево. Три ноги не обеспечивали устойчивости. Не прошло и трех минут, как Берхард оказался на земле. На земле между двумя незнакомыми людьми. Ноги бессмысленно месили землю. Но тут он заметил силуэт хозяина. Забился сильнее, но что толку? Человек положил руку ему на голову, прошелся ладонью по храпу. Тишину разбавляло тяжелое дыхание скрученной и поверженной лошади. Он что-то говорил, но внутри Берхарда клокотала неудержимая ярость. Он не ожидал такого от двуногих. Бил задними ногами, но только поднимал пыль. Укусить не мог – голова так и была повернута влево. Так произошло знакомство лошади с аппаратом Гамильтона. Берхарда завалили.
Время текло бесконечно долго. Харду даже показалось, что он уснул. Но не от вкрадчивого голоса, а от тишины, сдавливающей виски. Ремни распустили, лошадь подняли и отвели в стойло. Следующая неделя прошла как в тумане. Он так же ездил тренировки, но больше не прыгал по манежу, пытаясь сбросить всадника. Идиллия длилась недолго. Если он не мог мстить человеку, то с радостью мог изливать весь гнев на лошадях. Не одна лошадь пострадала от его копыт. Бери бил и задом, и передом. Тогда на нем появилась снова злосчастная подпруга, но теперь люди не тянули за поводья. Всего было около четырех ремней. Два длинных шли от колец недоуздка до путовых суставов задних ног, при этом продевались через кольцо на верхней части подпруги. Два коротких шли снизу живота и обхватывали передние ноги чуть ниже локтей. Теперь Бери не мог бить передними ногами, но это просто было неудобно. Когда же он попробовал ударить задом, ремни натянулись, шея резко согнулась, а переносицу пробила ощутимая боль. Ещё немного, и кость могла треснуть. Об этом спортсмен почему-то не подумал.
Поскольку Хард больше не носил в манеже, то и опасаться за его резвость возможности не было. Когда у хозяина не было времени, на нем ездили молодые спортсмены, но исключительно в строгом сборе, достигаемом мартингалом и веревками.
Что ж, теперь не было более смиренной лошади на конюшне. Он стал лучшим из лучших, потому злость, не имея выхода, перешла в агрессию и волю к победе. Он видел своих соперников жалкими и ничтожными, он создал себе имя. И знал, что чем больше будет таких заездов, чем больше людей будут узнавать его цену, тем выше вероятность, что треклятый человек исчезнет из его жизни навсегда.
И его купили. Синие глаза и вороная масть снова сыграли на руку жеребцу. Он снова путешествует. У нового хозяина он пробыл недолго. Да и сам двуногий ему мало запомнился. Единственное, что новый мужчина научил его некоторым элементам высшей школы верховой езды. Сам Берхард не был против работы, а такие занятия ему даже нравились. Через полгода его снова выкупили. Теперь он едет туда, где его снова наверняка будут испытывать на прочность. Но теперь Хард стал опытнее, хитрее и куда изощреннее.
Как узнали о ролевой
Маркус Гринвуд.
Пробный пост (для претендентов в элиту)
И надо же такому случиться. Вороной, не издавая совершенно никаких звуков, не разламывая новый и чистый денник, в котором ему ещё жить и жить, наверное, просто стоял у деревянной стены. Иногда покачивал головой, осматривался. Нет, он не устал –  энергия из молодого жеребца просто била ключом, - но было как-то не по себе. Решительно не хотел он видеть кого-то рядом с собой. Харди переезжал редко, всего пару раз за всю свою жизнь, не считая выездов на соревнования или какие-то показательные выступления, но уже хорошо знал, то у человека есть всего лишь два варианта для встречи нового гостя. Либо за ним придут через полчаса где-то, а после отведут в одиночную леваду – небольшую и пустую, где черный сможет только насладиться одиночеством, а вместе с тем и погрустить, - или вприпрыжку начнут седлать, таскать по плацам, почему-то совершенно не имея терпения и желая в сей же час узнать все, на что сгодится эта махина на четырех копытах. Предсказуемо, а потому скучно. Серо.
Перемявшись на передних ногах, он невольно поймал себя на мысли, что, пожалуй, скоро одной вредной привычкой в его багаже станет больше. Совсем невеселые мысли лезли в голову, но, черт, нужно от этого как-то избавиться, иначе сам себя уничтожит, причем изнутри. Громкое ржание порвало тишину конюшни просто в клочья. Берхард если и шумел, то вовсе не так, как многие учебные лошади. Последние часто делали это тихо, скромно и явно опасаясь наказания от человека. Вороному же было все нипочем. Ему даже нравилось вот таким вот образом издеваться над людьми. Как по мановению волшебной палочки, к деннику тут же подошел кто-то из персонала, а к слову сказать, тот же мужик, что и привел его в конюшню, и с грохотом ударил по решетке денника. Синеглазый только голову поднял, чтобы дребезжащая стенка не задела храп, который едва ли не касался стальных прутьев.
Но человек не уходил. Конечно, Берхард пропустил как-то мимо себя новый запах, возникший в коридоре. Спустя пару мгновений к мужчине подошла девушка. Молодая, средних лет или в возрасте – определить было сложно. Видимо, такая порода, что и в сорок, и в шестьдесят, и в семьдесят она будет выглядеть практически одинаково. Двуногий тут же затряс своей красноватой рукой:
Зараза редкая. Пальцы чуть не оттяпал. Закрой хлебальник, создание. Что  бы ты знал обо мне, – Хард с шумом выдохнул. В эти мысли он не вкладывал агрессии. Просто подсознательно отмахнулся от реплики человека, вызывавшей такие же ощущения, как назойливая муха на пастбище: её можно отгонять каждый раз, но она будет по-прежнему возвращаться и кусать исподтишка, но лишь до тех пор, пока не увязнет в твоем же навозе. Так и люди, они будут каждый раз кивать на злость вороного, пока не свернут шеи. В принципе, окажутся правы в своих суждениях, а сам он ничего против не имеет.
Дамочка не вызывала вообще никаких эмоций. Бери не знал кто она и зачем пришла. Скорее всего, просто потискать коня. Небось друзья подарили Харда на её день рождения или по любому другому поводу. Сейчас начнется… О, а воображения с радостью рисовало его, скованного мартингалами, ошейниками и намордниками, а сверху счастливую и цветущую женщину. Да и в деннике особо не поартачишься.
Люди ещё что-то обсуждали и, вероятно, говорили о нем, поскольку конь слышал свое имя. Ещё через минуту девушка оказалась у него в деннике. Медленно, совершенно в такт её движениям, шея вытянулась вверх, а голова запрокинулась ещё выше. Уши прилипли к затылку. Принимать гостей он был не настроен. Руки, конечно, у неё были открыты, никто не спорит. Но зверь уже ученый: сейчас белый кубик, а после повод на шее. Знаем, проходили. Потому и не полез он за угощением, а вовсе не потому, что такой весь из себя особенный и воспитанный. Или даже сытый.
Честно тебе скажу, совершенно не хочу тебя мучать в манеже, да и сама я не совсем в состоянии... предлагаю компромисс. Немного гоняю тебя на корде, для видимости сделаю верхом пять минут рыси и пару подъемов в галоп. И на этом закончим. Потом, если хочешь, гулять пойдешь. Ничего другого ожидать и не приходилось. А и правда, что ещё человек может тебе дать? Компромисс, как правило, выгоден обоим сторонам. То есть я послушно бегаю с шамбоном вокруг тебя, ты получаешь все, ради чего работаешь, а я кубик сахара и четыре стены вокруг пустой земли? Я так и вижу собственную выгоду. Впрочем, разве у меня есть выбор? Если выбора и не было, он бы сориентировался по ситуации и нашел бы тысяча и один. Тем более это девушка, её вес вообще ничто против такой тяжелой артиллерии.
Берхард точно не знал, стоит ли проявить понимание к человеку, стоит ли пойти на поводу или попробовать действительно найти какое-то решение проблемы, которое устроило бы обоих, но на данный момент в одном он был уверен точно: при его росте да ещё и с вытянутой шеей седловка наступит нескоро. А может, стоило и сдаться. Бери был полон противоречий. С одной стороны ему давно хотелось полетать по манежу и размяться, но ведь никто не даст. А единственный шанс вообще попасть на улицу сейчас стоит перед ним и, скорее всего, просто отступит, если вороной перегнет палку.
Вороной пару раз видел, как другие лошади, скажем так, попроще характером могли вызвать нужные эмоции у двуногого. И нет, изображать жалостливые глаза он отнюдь не собирался. Унижению, знаете ли, тоже есть предел. Уши разошлись в разные стороны, но не навострились. Любое неверное движение – и конь снова станет бесом. В принципе, ему ничего и не мешало сделать это и без повода. Глаза пришли в прежнее положение и больше не светили белком, если можно так сказать. Но шею он не опустил, мало ли. Если дамочка не глупа, то поймет все и сама. Ну а если не судьба, то придут сюда двое из ларца, одинаковых с лица, и начнется моторный процесс седловки. Здешние, наверное, уже знают, что поседлать синеглазого в одиночестве просто не представляется возможным. Но ради смеха над людьми: всегда найдутся добрые молодцы, считающие себя умнее всех прежних владельцев коня вместе взятых. И что-то Берхарду подсказывало, что девушка именно из таких. Ну что ж, едкое "удачи" уже мысленно прозвучало в голове лошади.